Fly, envious Time, till thou run out thy race,
Call on the lazy leaden-stepping hours,
Whose speed is but the heavy Plummets' pace;
And glut thyself with what thy womb devours,
Which is no more than what is False and vain,
And merely mortal dross;
So little is our loss,
So little is thy gain.
For when as each thing bad thou hast entomb'd,
And last of all, thy greedy self consum'd,
Then long Eternity shall greet our bliss
With an individual kiss;
And Joy shall overtake us as a flood,
When every thing that is sincerely good
And perfectly divine,
With Truth, and Peace, and Love shall ever shine
About the supreme Throne
Of Him, t'whose happy-making sight alone,
When once our heav'nly-guided soul shall climb,
Then all this earthly grossness quit,
Attir'd with Stars, we shall for ever sit,
Triumphing over Death, and Chance, and thee Oh Time.
К Времени
Часов свинцовостопых вереницу,
Завистливое Время, подгоняй
И тем, чего мы алчем до гробницы,
В пути свою утробу наполняй;
А так как все, что б ты ни поглощало, -
Лишь суета и ложь,
Ты мало обретешь,
Мы потеряем мало!
Когда же ты пожрешь дурное в нас
И с ним само себя, наступит час
Безмерного, как море, ликованья,
Затем что нам лобзанье
Даст вечность и откроет вход туда,
Где добродетель царствует всегда,
Где истина святая,
Любовь и мир сияют, окружая
Престол того, к кому
Душа стремилась сквозь земную тьму;
Туда, где мы, отринув плоти бремя,
Вплетем наш голос в звездный хор
И где над нами станут с этих пор
Не властны смерть, судьба и ты, о Время!